ЛУННАЯ ДОРОГА
Бежит, струится от луны
До нашего порога
На гребне медленной волны
Весёлая дорога.
Мы долго слушали прибой
На голубом просторе,
Оставим берег и с тобой
Давай отчалим в море.
Дорогу выстелет луна
На этой глади зыбкой.
Нам будет спутницей волна,
Нам будет море зыбкой.
...А волны выше и сильней,
Дорога стала шире.
Чем дальше в море, тем светлей
И на душе и в мире.
Как телу — отдых, так душе — покой,
Конец — горенью, и запрет — застолью!
Сегодня из себя по доброй воле
Изгнал я бесов и, махнув рукой,
Сам в лес ушел. И делаю круги,
Бредя глухой тропой в осенних росах.
И верно служит мне мой старый посох,
Да и шаги мои еще крепки.
В лесу осеннем, что и чист и тих,
Бреду, свободен от любых решений,
Очищен от грехов и прегрешений,
И ангелы спят на плечах моих.
Улегся ветер. Тишина сама
Здесь царствует — безмолвие такое,
Что лишь соедини его с тоскою —
И запросто оно сведет с ума…
Иду вперед...И вдруг подметил взгляд:
Висит гнездо на ветке бересклета,
Осиротевшее в начале лета, —
И вмиг утратил мир красу и лад.
Как их вернуть?.. Ответа не нашел.
И я застыл в сомненьях и вопросах...
Отбросил прочь с размаху верный посох
И повернул назад, — откуда шел.
О берёзовом листе
Взгляни на глобус:
Вот он - шар земной,
На нём Башкирия
С берёзовый листок величиной.
Всего лишь навсего
Не больше
Обыкновенного листка,
Берёза же - великая Россия -
Так зелена, так высока!
Веками тот листок
Сорвать с берёзы
Пытались и огонь,
И ливни, и морозы,
Заморские далёкие ветра,
И заморозки
С самого утра.
И сколько гусениц
К ней прилипало встарь?
"Религия",
"Покорность",
"Государь!".
Но зеленел листок
Среди ветвей,
Питаясь соком
Матери своей.
Но, бури и ветра
Преодолев,
Крепчает листьев
Радостный напев.
Пускай на глобусе ты кажешься листком,
Горячим занесённым ветерком, -
Башкирия моя! Твой сын простой,
Я восхищён твоею широтой!
Родной моей, единственной, великой
Простерлась ты от Ика до Яика,
И у тебя такие горы есть:
Вершин достичь - орёл сочтёт за честь!..
Я с детства так люблю -
Твой сын -
И гордость гор, и красоту долин,
И золото земли,
И серебристость вод,
Но всех дороже мне
Родной народ!
На глобусе страна не велика -
Размер не обыкновенного листка.
А если в глубь веков заглянешь ты -
Узришь народного величия черты.
По тропам нашей радостной земли
Чредою поколения прошли,
И славу их вздымал за веком рек,
И горе их - на дне башкирских рек.
Они - история!
Они ушли в века,
И подпись их -
На скалах след клинка.
"Повинного не рубит сабля", -
Так издревле в народе говорили,
Но наши предки в битвах не ослабли,
Ни перед кем колен не преклонили.
Народ мой не был рабски покорён,
Пусть был он нищ - не нищенствовал он,
Носил он саблю только потому,
Что не хотел надеть суму.
Носил он саблю с древнею резьбой,
Но не ходил к соседям на разбой.
Кто покорить хотел страну мою,
Тот падал сам, поверженный в бою.
Он у врагов не спрашивал имён,
Убить врага - таков у нас закон!
И всё, что близко мне, -
Всю радость наших дней -
Завоевал народ богатырей!
МУСЕ ГАЛИ
Как улетали на юг перелетные птицы,
Осенью этой впервые не видели мы:
Странная осень пришла, и она еще длится,
Тяжесть забот умножая в преддверье зимы.
Как хорошо, что мы выбрались нынче с тобою
В жар листопада. И вот мы бредем к роднику,
Белый родник нас встречает водою живою, —
Звон ее слушает зяблик, застыв на суку.
Мир остывает. И солнце в тиши затаилось.
Белый туман, что твоих не белее волос,
Легким спокойствием лег, словно высшая милость,
Белым смягчив почерневшие пряди берез.
Что ж, загадаем желанье с тобой, как ведется,
Белый туман — он издревле считался к добру.
Мы не спеша, направляясь к святому колодцу,
Рощей багряною молча пройдем поутру…
Этим стволам суждено залечить свои раны,
Снова воскреснуть весной и листву обрести,
Нам же с тобой суждено сквозь седые туманы
В белую зиму, в метель, в снегопады брести.
Будем крепиться, мой друг. Одолеем сугробы.
Есть еще сила в ногах — пусть не прежняя прыть.
Жажду пока утолить не успели мы оба,
Белый родник нам поможет ее утолить.
РОССИЯНИН
Не русский я, но россиянин. Ныне
Я говорю, свободен и силен:
Я рос, как дуб зеленый на вершине,
Водою рек российских напоен.
Своею жизнью я гордиться вправе —
Нам с русскими одна судьба дана.
Четыре века в подвигах и славе
Сплелись корнями наши племена.
Давно Москва, мой голос дружбы слыша
Откликнулась, исполненная сил.
И русский брат — что есть на свете выше! —
С моей судьбой свою соединил.
Не русский я, но россиянин. Зваться
Так навсегда, душа моя, гордись!
Пять жизней дай! Им может поравняться
Моей судьбы единственная жизнь.
С башкиром русский — спутники в дороге,
Застольники — коль брага на столе,
Соратники — по воинской тревоге,
Навеки сомогильники — в земле.
Когда же целовались, как два брата,
С могучим Пугачевым Салават,
В твоей душе, что дружбою богата,
Прибавилось любви, мой русский брат.
Не русский я, но россиянин. Чести
Нет выше. Я страны советской сын.
Нам вместе жить и подниматься вместе
К сиянию сверкающих вершин.
В душе моей — разливы зорь весенних,
В глаза мои луч солнечный проник.
На сердце — песня радости вселенной,
Что сквозь века пробилась, как родник.
И полюбил я силу в человеке
И научился радость жизни брать.
За это все, за это все — навеки
Тебе я благодарен, русский брат.
Ты вкус дал хлебу моему и воду
Моих степей в живую обратил,
Ты мой народ, для радости народа,
С народами другими породнил.
Не русский я, по россиянин. Зваться
Так навсегда, душа моя, гордись!
Десятку жизней может поравняться
Моей судьбы единственная жизнь.
Всегда тревожно и несмело,
Когда в дорогу провожать,
Ты говоришь, что не успела
Мне слово нужное сказать.
В нем все-горенье и надежда,
Любовь, согретая в груди, -
Вся ты.
Все то, что было прежде,
И все, что будет впереди.
И я хочу, чтоб ты сказала
В последний час, в душе храня,
То, что несказанным осталось
И самым нужным для меня.
Глаз не поднять перед твоим лицом, -
А я себя считаю храбрецом.
Алмаз и яхонт мой ласкали взор.
На Солнце тоже я глядел в упор.
И видеть счастье доводилось мне,
И смерть встречать не раз наедине.
Нет ничего превыше красоты.
А красотой для сердца стала ты.
Глаз не поднять перед твоим лицом, -
Напрасно я считаюсь храбрецом.
Ты говоришь, чтоб я себя берег
Для нашей жизни. Ты всегда в тревоге,
Но я всю жизнь, как конь, не чуя ног,
Скакал на скачках по степной дороге.
А смерть придет - я смерть не обвиню.
Не первый я, и некуда мне деться.
Вот мне тогда упасть бы, как коню
На состязаньях, от разрыва сердца...
Птиц выпускаю...
Все завершил. Покончил с мелочами,
И суета осталась позади…
И вот сейчас с рассветными лучами
Птиц выпускаю из своей груди.
Идущие на бой во имя чести!
Вам – первый дар, всем прочим не в укор.
Для вас ,взгляните, в дальнем поднебесье
Орел могучий крылья распростер.
Те, кто в пути! Вам – бодрым и усталым –
Шлю журавля сквозь ветер в ранний час
Кукушку, чтобы долго куковала,
Больные, выпускаю я для вас.
Влюбленные! К вам соловей, неистов,
Рванулся – петь все ночи напролет.
Томящиеся врозь! Вам голубь чистый
К надеждам старым новые несет.
Отчаянных, и робких, и недужных –
Всех одарю я, всех вас птицы ждут…
Нет только ничего для равнодушных,
Пускай без птиц – как знают, так живут..
Все завершил. Покончил с мелочами,
И суета осталась позади…
И каждый день с рассветными лучами
Птиц выпускаю из своей груди.
Мой край, возлюбленный навеки!
За то, что часто я в пути,
Как ветер, мчусь, теку, как реки,-
Не осуди меня, прости.
Перед тобою виноватому -
Мне, сыну, не поставь в упрек,
Что на клубок Земли наматывал
Я нити длинные дорог...
Зато - как скоры здесь свиданья,
Как тесен мир дорог и встреч!
Нет, не сумели расстоянья
Разлукой между нами лечь,-
Все потому - что водопады
Твои в груди моей гудят.
Все потому - что звездопады
Твои в глазах моих горят!
Когда в чужих краях студеных
Из проруби я воду пил,
Я видел там, в глубинах темных,
Лик той, которую любил...
Знай, для корней моих ты - влага,
Для листьев - свет, суть бытия...
Я без тебя убог. Ты - благо,
Ты - сила! Без тебя - ни шага
Не сделать мне, земля моя!
Подует ветер - и все больше листьев
Подует ветер - и все больше листьев,
Срываясь, улетает от ствола.
Проходят годы - и все меньше близких
Друзей сидит у моего стола.
Как ветры - годы... И не жди пощады
От их хлопот: тревожное родство!..
Иные имена остаться б рады,
Да опадают с сердца моего.
Иные - сорок заморозков встретят,
Но, и замерзнув, не слетят с ветвей.
Как ни терзает ветер, как ни треплет -
Они к березе приросли своей...
Чем больше лет, чем больше лет проходит
Тем меньше за столом сидит друзей.
Быть может, солнце места не находит,
Скудея смотрит в сторону зимы?
Или умнее делаемся мы,
Чем больше лет проходит?
В дороге - ноги. В песне - думы... Хочешь
В дороге - ноги. В песне - думы... Хочешь
Прислушайся!.. Я по земле иду.
И днем по солнцу и по звездам ночью
Свой путь определяю на ходу.
Обжег в пути мне губы встречный ветер,
И пыль годов я в волосах ношу.
В дверь постучав, вхожу в дома под вечер,
В сердца стучу - и дальше ухожу.
Но только тучи рано или поздно
Закроют солнце в серый день тоски,
И слепнут звезды,
Слепнут даже звезды,
И в мгле вселенской не видать ни зги...
Когда кусок пути, что мне назначен,
Тот, что зовется жизнью, прохожу,
В глаза людей, как в звезды, я гляжу
И слышу: так держать, а не иначе!..
И в ясный день, и вечером морозным,
Чернее сумрак или зной лютей,
Я путь определяю не по звездам,
А - как по звездам - по глазам людей,
По радостным, печальным и серьезным...
Гляжу в глаза, чтобы с пути не сбиться,
Чтоб в песне не солгать, не ошибиться.
Тоска
Акманай мой, что в белом тумане сейчас,
Моя Девичья Горка, где вечно белеют березы!
Как грущу я без вас! Как тоскую по вас
На чужой стороне, вдалеке, глядя в сумрак белесый!
И хотя здесь, на струнах вечерних звеня,
Ветер все повторяет мотив, мне совсем незнакомый,
Все равно и вдали настигают меня
На волне неизменной слова из родимого дома.
И в ночной тишине звуки речи родной
Выбираю из тысяч других голосов по крупице,
И единственный взор в суматохе дневной
Среди тысячи взоров других предо мною искрится.
Коль забуду тебя, Акманай,- пусть меня
Злая кара настигнет, пусть буду я проклят навеки,
Пусть в тот миг для меня пересохнут моря,
Испарятся озера и разом исчезнут все реки.
Если Девичью Горку забуду - тогда
Пусть на плечи мои рухнут сразу все горы на свете,
Пусть камнями меня забросает разгневанный ветер,
Мои дети покинут меня навсегда...
О язык моей матери, веры святой!
Если в долгой разлуке к тебе я стремиться не буду,
Если я на тебя ежедневно молиться не буду -
Пусть утрачу дар речи и все дорогое забуду,
Пусть лишусь языка, поражен немотой.
Обрушился с вечера шторм. И всю долгую ночь
Обрушился с вечера шторм. И всю долгую ночь
Без умолку море рыдало и берег терзало.
Стихия, скажи мне, ужель тебе тоже невмочь?
Ужель и твоя беззаботность уже миновала?
Опомнись же, море, ведь жизнь бесконечна твоя!
В безумстве своем ты такое еще молодое!
Я - дело другое, пойми, в море вечности я
Одною волной существую, одною волною...
И все же спокоен я... Все же спокоен вполне...
Возможно, причин для тревоги уже не осталось...
Спокоен... Но что это? В душу рванулась ко мне
Волшебная музыка вдруг сквозь кромешную ярость.
Над гребнями шторма, неистовство бурь одолев,
Бескрайнюю темень лучом, как копьем, пробивая,
Незримою нитью ко мне протянулся напев,
Сквозь шум до меня донеслись откровенья курая...
И стонет курай, и ликует курай: "Мой Урал!
О, вечный Урал мой, Урал мой!.." И в эту минуту
Сквозь десять веков я на жарком коне проскакал
Туда и обратно - сквозь десять столетий как будто...
И древняя песня, бурля, устремила свой бег
По жилам моим, запылала, забилась жар-птицей...
...Смешавшись с землею, я умолкну однажды навек.
А морю - шуметь... А мелодиям - литься и литься...
Когда я покоиться буду лицом на восток,
Любимая,
Черного камня не ставь в изголовье,-
В начале весны посади ты курая росток,
В кистях серебристых, веселой играющий кровью.
До осени пусть он растет и в преддверье зари,
Налившийся песнями, так запоет, что мгновенно
Проснусь я однажды и выскочу из-под земли,
Пойду как ни в чем не бывало пешком по вселенной.
И в дальней дали средь несчетных светил различу
Тобою зажженный огонь и тебя разыщу,
Тебя разыщу я - ив двери твои постучу...
...А в море рыдает...
Напрасно себя ты терзаешь,
Ведь мы же такие еще молодые с тобой!
Бессмертье свое ты волненьем своим утверждаешь,
Я в песне живу, что плывет в вышине голубой.
ВЕСЕННИЕ ГОЛОСА
Может, звуки этой песни
И не в первый раз слышны,
Но пускай они вольются
В ораторию весны!
Распустился первый ландыш,
Славит лес весны приход,
И по-новому кукушка
Песню старую поёт.
На дубах и на берёзах
Снова птицы гнёзда вьют
И в своих рассветных песнях
Славят солнце, жизнь и труд!
Облаков сквозные крылья,
Тёплый дождь, летящий вниз,
Как люблю я майский воздух,
Всех пьянящий, как кумыс!
Буйной радостью со всеми
Поделиться я готов:
Пусть в сердца людей прольётся
Свежесть утренних цветов!
Может, звуки этой песни
И не в первый раз слышны,
Но пускай они вольются
В ораторию весны!
БЕРЕГА ОСТАЮТСЯ
По Белой, басистый и гордый,
Смешной пароходик чадит.
В лаптях,
В тюбетейке потертой
На палубе мальчик сидит.
Куда он - с тряпичной котомкой?
К чему направляет свой путь?
Лишь берега дымная кромка
Да Белой молочная муть
Вдали. И на воду большую
Глядит он и все не поймет:
- Совсем неподвижно сижу я,
А круча, а берег плывет!..
Я - мальчик тот, я! И сквозь годы
Кричу ему: - Милый, не верь!
Плывем это мы, а не горы,
А берег все там и теперь!..
Кричу... А в лицо мое ветер,
А палубу набок кренит,
Корабль мой почти незаметен -
Вокруг него море кипит!
Стою... Волны мимо и мимо
Наскоком, галопом, подряд...
Стою... Словно кем-то гонимы,
Дни, месяцы, годы летят...
- Сто-ой, дяденька! - вдруг через темень,
Сквозь воды, мне - с палубы той:
- Плывем-то ведь мы, а не время,
А время, как берег крутой,
За нами осталось, за нами,
Другим - я не знаю кому...
А сам ты, влекомый волнами,
Что времени дал своему?
И эхо сквозь грохот и тьму
Все вторит и вторит ему:
«Вре-ме-ни-и сво-е-му-у,
Времени своему...»
Неизвестный солдат
Памятник поставлен, говорят,
Этот неизвестному солдату...
Память, не известен ли солдат?
Может, знала ты его когда-то?
Мы в атаку вместе поднялись,
Пули вместе с ним меня достали.
Я воскрес на время... Он же, ввысь
Устремясь, навек застыл в металле.
Полыхают маки перед ним,
Память алым пламенем тревожа,
Птицы на заре поют над нами,
И щебечут дети у подножья.
И беззвучно женщина за ним
Плачет... Не земли ли мать седая?..
Сколько лет она и сколько зим,
К камню прислонясь,
Стоит — рыдая...
О, победа!
Солнца торжество
На щеке твоей я вижу снова!
На другой же — свет луны суровый,
Радость бьет из глаза одного,
Льются, льются слезы — из другого...